Сконева не покидало чувство, что он упустил нечто очень важное, нечто такое, без чего все увиденное теряло смысл. Нечто… Да! Как он мог не заметить сразу? Огромный тускло мерцающий кристалл, похожий на вытянутую призму. Он величественно вращался, многократно превосходя размерами самые большие звезды. Идеально–ровные грани, безупречно–прозрачные стороны. Лишь одна сторона покрыта какими‑то символами. Они отпечатывались на сетчатке, выжигались в мозгу. Таинственные, ни о чем не говорящие письмена тяготили, словно содержали нереальные по объему данные.
Внезапно Константин ощутил внутреннее неприятие. Иглу, столь безжалостно пронзившую его сущность, что‑то выдавливало обратно. И это «что‑то» действовало вопреки его собственной воле. Рядом возникло волнение.
Ничто не должно мешать процессу инициации! Ничто просто не в силах ему мешать!
Сконев чувствовал, как вместе с пронизывающей болью тают мелькающие перед глазами образы, как отдаляется столь близкая мощь, а на их место приходит нечто пугающее.
Нечто смотрело ему в самую душу. Чем‑то «нечто» напоминало ту теплую, ласкающую тьму, что объяла его в самом начале. Напоминало, но в то же время разительно отличалось. Сконев знал, что вызвал недовольство и наказания не миновать.
Смутные картины метались все быстрее, световые всполохи окрашивались яркими, ядовитыми красками. Игла в сознании раскалилась. Теперь она выжигала мысли и чувства, разрушала все, до чего могла дотянуться.
Константин горел. Еще немного – и даже то неосязаемое «ничто», которым он сейчас был, рассыплется в прах. А тогда не будет пробуждения, не будет вообще ничего.
В последних конвульсивных потугах он изгонял из себя смертоносную иглу.
Снова вокруг послышались голоса. Они кричали. Громко кричали. Их гомон резал слух. Они знали, на встречу с какими силами его послали. И они недовольны результатом. Что ж, это не так уж и важно. Теперь он знает хотя бы часть правды. И эта правда не страшна, она ужасна…
— Капитан… капитан, вы с нами?
Сконев открыл глаза. Взгляд сфокусировался не сразу. Лишь спустя примерно полминуты темные пятна над ним приобрели очертания знакомых лиц.
— Джек, не трясите меня, — прохрипел он. — Все нормально.
— Встать можете?
— Попробую…
Подняться удалось легко. Никаких неприятных ощущений, разве что небольшое головокружение, но и оно вскоре прошло.
— Узнали что‑то стоящее? — спросила аллари.
— Думаю, да. Но мне надо обдумать увиденное. Слишком много информации сразу. Сколько я был без сознания?
— Не больше пяти минут, — сказал Нил Джек.
— А будто целую жизнь прожил… Ладно, полагаю, нам следует поставить местную службу безопасности в известность о стычке у ворот представительства. Не более того. Оставаться здесь и участвовать в расследовании у нас нет времени. Но сам факт зафиксировать надо.
— Что с телами? — спросила аллари.
— Пока не знаю. Это может подождать? Не хотелось бы принимать решение сейчас. Со службой безопасности свяжусь с корабля. Тогда и определимся с телами.
— Уверена, свирши подождут.
— А как же я? — спросила Светлана Кривошей. — Что вы видели?
Как ни странно, но она стояла тут же – заплаканная, но говорила спокойно.
— Вы летите с нами, — не совсем поняв вопроса, ответил Сконев.
— Что вы видели? — повторила девушка.
— Я уже сказал – мне надо все осознать. В любом случае, повторное сканирование не требуется.
— Я должна знать! — глаза Светланы расширились, и она бросилась на Сконева с кулаками. Тот ошарашенно отступил, не ожидая подобного натиска.
— Куда! — успел среагировать Нил Джек. Он перехватил девушку за талию, рывком оттащил от капитана.
— Отпусти ее! — неожиданно для самого себя рявкнул Сконев, а потом вплотную подошел к Светлане. — В чем дело?!
— Я должна знать… должна знать… — ее всю трясло. — Это же не последствия гипноза. Так? Никакой гипноз не может вызвать такой реакции, и свирши не могут. Что у него… у нас в голове?
— Я не могу сказать наверняка… — замялся Сконев. У него не было никакого желания сейчас делать опрометчивые предположения. — Позже! Не сейчас! — добавил уверенно.
— Как вы не поймете?! Ведь со мной может случиться то же самое! Я права?! Что‑то сидит в моей голове и в любой момент может… может выбраться. Что, опять посадите меня в камеру и будете наблюдать?! — Светлана медленно пятилась. Тонкий налет спокойствия уступил место новой истерике.
— Капитан, я успокою ее? — вполголоса спросил Джек.
— Подожди… — отмахнулся Сконев. — А что ты предлагаешь? — обратился к затравленно озирающейся девушке. — Считаешь, на Нибиру будет лучше? Погибли люди. Погибли страшной смертью. Наша задача – понять, что случилось. Мне жаль, что так вышло с Ромом. Но, даже заранее зная о столь печальном итоге, я бы не раздумывая повторил сканирование!
— Дайте мне пистолет, — одними губами прошептала Светлана.
— Еще одна! — вспыхнул Сконев. — Одного добровольца нам мало! Кстати, где он?
Бишоп молча указал в сторону. Джи'м Скиф съежившись сидел на полу и смотрел перед собой в темноту круглого прохода.
— Он придет… придет за мной… уже скоро… — еле слышно шептал он.
— Понятно… — два нервных срыва в одной группе за какую‑то пару часов – это слишком. — Светлана Кривошей, возьмите себя в руки и попытайтесь вспомнить, что вы не на прогулку вышли, а находитесь на действительной службе Триумвирата человечества. Будьте любезны проявить хоть каплю сдержанности. Все, разговор окончен. Мы возвращаемся на корабль.