Исчадия Ада. Предвестники апокалипсиса (СИ) - Страница 66

Среди плит лежала женщина–аллари. Увидев человека, протянула к нему руку.

— Помоги…

В голосе отчаянье и страх. Куда делся тот надменный, раздраженный дипломат, который недавно был готов испепелить Кен–Кун одним взглядом?

Барский, не раздумывая, ухватился за плиту, придавившую ноги аннук. Тратить на нее драгоценное время – глупо и рискованно, но иначе он не мог. Оставалось надеяться, что рана не окажется слишком серьезной. Тащить женщину на себе – верная гибель для обоих.

Клим напрягся. Ноги скользили в заливающей пол маслянистой воде. С неохотой и скрежетом плита поддалась. Аннук застонала, ее лицо стремительно побледнело. Опираясь на руки, женщина выползла из‑под обвала, замерла без сил.

В промокшем насквозь платье, со спутанными волосами и окровавленными, исполосованными глубокими рваными порезами ногами, она показалась Барскому беззащитной и несчастной.

— Бежим! — крикнул он, протянув ей руку.

Аннук взглянула на него с непониманием, потом рассеянно коснулась уха, где должен быть универсальный переводчик. Пусто. Видимо, потеряла во время падения.

Клим выругался, схватил ее за руку, с силой дернул на себя, понуждая подняться. Женщина снова вскрикнула, на ее глазах навернулись слезы. Но Барский почувствовал лишь раздражение, перерастающее в злость. Он рискует собственной жизнью, а она даже не пытается ему помочь.

— Хочешь здесь сдохнуть?! — прокричал в самое ухо. Аннук съежилась и попыталась отстраниться, но человек крепко держал ее за руку. — Хочешь жить – придется потерпеть!

Он резко выпустил тонкую руку, развернулся и быстрым шагом направился прочь. Кен–Кун и так не появлялся слишком долго. Хватит искушать судьбу.

— Стой! — услышал надрывный крик.

Вряд ли посол поняла смысл его слов, но вот интонацию расценила верно.

Клим нехотя обернулся. Аннук стояла, покачиваясь. Губы дрожат, лицо белее мела. Но стоит! Значит, сможет идти. Он было шагнул к ней, но тут же остолбенел. Из‑за угла появился экзоскелет. Он ступал настолько мягко и бесшумно, что казался живым. Словно огромный хищник, подкарауливший добычу и теперь готовящийся к прыжку. Женщина не могла его видеть, но все поняла по реакции человека.

Барский судорожно сглотнул, отступил.

Аннук и Кен–Кун начали движение одновременно. Сделав первый шаг, женщина чуть не упала, ее лицо исказилось гримасой боли. Тем не менее, за первым последовал еще шаг – уже более уверенный, хотя столь же болезненный. Экзоскелет же покрыл разделяющее их расстояние всего за один прыжок. Призрачный клинок вспорол льющуюся с потолка воду, метнулся к беззащитной аннук. Но в самый последний момент цель исчезла с линии удара. Кен–Кун с грохотом приземлился на пол. Над его головой что‑то натужно скрипнуло.

Клим клял себя последними словами, что пошел на поводу у глупого сострадания. Он успел выдернуть девчонку из‑под удара. Кажется, острие клинка даже проделало в ее платье дыру, хотя обвал и вода и без того превратили его в лохмотья, почти не прикрывающее тело.

Оба покатились кубарем. Кен–Кун обрушился следом. Длинный хлыст полоснул в сантиметрах от головы человека, ненадолго оглушив. В сторону полетели потолочные плиты – экзоскелет оказался слишком велик, чтобы просто обогнуть завал, за которым оказались люди. Скрежет и грохот наполнили узкое пространство, иногда заглушая сирену.

Барский резко вскочил на ноги, потом рывком поднял аннук, толкнул ее дальше по коридору. Сердце настойчиво рвалось из груди, руки дрожали. Он смахнул с глаз воду, развернулся, чтобы бежать, но внутренний голос настойчиво твердил: «Не успеешь, он все равно быстрее!»

Над головой снова заскрипело. На этот раз звук стремительно нарастал, а потом резко оборвался, сменившись громоподобной какофонией. И человек, и Кен–Кун догадались о природе оглушающего гвалта. Но если Клим оказался в стороне от обвала, то представитель Прайда в самом его центре. Не чувствуя под ногами пола, спотыкаясь, то и дело натыкаясь на стену, Барский сумел увернуться от смертоносного металла. Кен–Кун же расшвырял остатки обвала – и тут же на него рухнула часть перекрытий. Острые балки, словно раскаленные спицы масло, прошивали пол и устремлялись ниже. В мгновение ока коридор превратился в наглухо заваленный тупик, а в воздух поднялись клубы мелкой взвеси.

Клим прислонился к стене – ни жив ни мертв. Ноги в коленях подкашивались, в горле першило. Ничем, кроме как чудом, случившееся не назвать. И этим надо пользоваться! Прочь отсюда, быстрее к капсулам, если они еще доступны.

База успела опустеть. Если где‑то еще оставались захватчики или члены команды – человек и аннук их не встретили. Пол и стены вибрировали. Создавалось впечатление, что в результате большой утечки кислорода и падения давления в некоторых секторах «Илсого» база начала разваливаться на куски. Свет мигал, а сквозь прерывистый гудок сирены то и дело слышались отзвуки не то взрывов, не то обрушений конструкций. Ощущение, что база разваливается подобно карточному домику, не отступало ни на секунду.

Собственно, разреженность воздуха почувствовалась довольно скоро. Чем дальше продвигались беглецы, тем труднее становилось дышать. Кислородные маски на штатных местах в стенных нишах отсутствовали. Факт сам по себе крайне странный. Неужели все забрали те, кто шел здесь раньше?

Первой стала слабеть аннук. Вроде бы свыкшаяся с постоянной болью в ногах, она то и дело сбивалась с шага, чуть не падала. Барский тоже чувствовал недомогание, но пока держался. Тем более что идти оставалось совсем немного.