Кроме замкнутых помещений Дэйд ненавидел скафандры. В них он чувствовал себя словно в консервной банке. И если к легким гражданским скафандрам он все же смог привыкнуть, то тяжелые военные предпочитал обходить стороной.
Именно по причине страха техник старался работать в одиночестве. Так он мог останавливаться, когда ему необходимо, и при этом никому ничего не пояснять.
Он облокотился о стену, глубоко задышал. Хотелось сорвать шлем, подставить лицо холодному воздуху, но нельзя. Безотчетный и неконтролируемый страх пробирал до костей, что‑то нашептывал. Стены и пол сжимались. И без того узкий, коридор превратился в тесную нору, из которой откачали весь воздух.
Заныло левое предплечье. Боль – первый и самый действенным способ борьбы со страхом, который Дэйд открыл для себя. Под вязью татуировок предплечье покрывала плотная сеть ровных шрамов. Они накапливались в течение многих лет, наносимые ножом, куском металла, стекла или любого другого острого материала, оказавшегося под рукой. Боль отвлекала, притупляла ненавистную фобию. Но она не всегда доступна. Работа в скафандре не давала возможности нанести очередной порез. Пришлось искать другой способ, пусть и не столь действенный.
Касад закрыл глаза, попытался расслабиться. Теперь он часто так делал, когда понимал – еще немного и уже не сможет контролировать поднявший голову страх. Перед внутренним взором возникла пасторальная картина: одинокое раскидистое дерево на каменистом уступе, а за ним зарево закатного неба. Дэйд уже не помнил, где и когда видел этот пейзаж, но чем‑то он засел в памяти и в моменты обострения страхов приходил на помощь.
Спустя две–три минуты шум в ушах начал стихать, бешеное сердцебиение снизилось. Касад несколько раз глубоко вздохнул. Коридор вновь принял прежние размеры. На ватных ногах техник продолжил прерванный путь. Ему оставалось проверить совсем немного. Корабль пуст, как того и следовало ожидать.
Через несколько шагов на дисплее сканера высветилась красная пунктирная линия, раздался сигнал несоответствия эталонной схемы и фактической конфигурации помещения. Дэйд замер. Показания прибора не изменились. Так и есть – в стене имеется не запланированная конструкций корабля ниша. Причем не пустая, а заполненная ящиками.
Касад опустился на корточки, руками ощупал металлический лист. По схеме за ним должны проходить убранные в кожухи жгуты проводов – никакой ниши. Дэйд стукнул по листу кулаком. Никаких намеков на наличие тайника: ни особенного звука, ни зазоров или плохого уплотнения.
Техник встал на ноги, а потом со всей силы пнул подозрительный лист. Тяжелый сапог скафандра с грохотом врезался в металл. В ушах Касада зазвенело, однако удар принес плоды: край листа отошел. Дэйд ухватился за него и потянул на себя. Раздался скрежет. Трехмиллиметровая сталь, нехотя, но поддалась.
Касад положил сканер на пол, заглянул в открывшееся отверстие. Для лучшей видимости включил расположенный на шлеме фонарь. Мощный луч высветил порядка десяти коробок разного размера. Никаких опознавательных надписей, печатей или пояснений – только серебристая гладкая поверхность.
— Капитан, — произнес техник в микрофон. — У меня здесь небольшой подарок. Ларец с двойным дном.
Только закончив фразу, он вспомнил, что к внутреннему каналу связи имеет доступ и аллари. А значит, тихо вскрыть ящики не удастся.
— Касад, приступайте.
Сконев сделал шаг в сторону, чтобы не закрывать обзор аллари. Хеели Де Хан прибыла на корабль почти сразу после Эль'и Фэррол. Предоставь координатор внешней разведки более полную информацию о целях странной дипломатической миссии – и Константин бы предпринял все необходимые шаги, чтобы не допустить утечки столь нелицеприятной для Триумвирата информации. Находка техника вполне могла свести на нет все усилия по урегулированию инцидента.
Одно дело, когда контрабандой промышляли небольшие торговые фирмы. Об этом все знали и смотрели как на неизбежное зло. Но совсем другое дело, когда незаконная торговля осуществлялась на уровне высокопоставленных чинов. Раскрытие таких сетей грозило крупными скандалами и санкциями для всей расы.
Найденные техником ящики все до одного подняли на верхнюю палубу и разместили в столовой. На покрытых белыми скатертями столах, в окружении пищевых автоматов и упаковок с полуфабрикатами ящики смотрелись несколько не к месту.
Предварительное сканирование не показало токсических или взрывчатых веществ. Ящиков оказалось восемь: герметичные, одинаково безликие.
— Константин Сконев, должна поставить вас в известность, — сказала аллари. — Процесс вскрытия будет фиксироваться видеорегистраторами и впоследствии может использоваться в качестве доказательства вины Триумвирата.
— Я это понимаю, — чуть склонил голову Сконев.
Можно подумать, у него есть выбор. Если в ящиках окажется нечто, угрожающее Содружеству аллари, — он пропал. Константин чувствовал себя так, словно им решили прикрыться. Использовали как расходный материал.
Кроме Касада, Сконева и Хеели Де Хан, в столовой находился Нил Джек, вооруженный парой пистолетов–пулеметов.
Дэйд Касад с помощью плазменного резака как мог аккуратно проделал в одном из ящиков небольшое отверстие, а потом, действуя гидравлическими ножницами, закончил вскрытие.
Взорам собравшихся предстали части какого‑то оборудования. Сконев достал один фрагмент. Тот оказался необычайно легким, а по форме напоминал состоящую из прозрачных трубок полусферу. В следующем ящике находилось пять колб с вязкой разноцветной жидкостью. Каждая колба запаяна и помещена в локальное магнитное поле, что препятствовало ее возможному разрушению во время транспортировки.